Делала GSR-сессию женщине, маме мальчиков.
Ситуация следующая: маме хочется видеть, как из сына растет «настоящий мужчина», но ребенок периодически просит маминого участия и защиты в играх со сверстниками. Маме же кажется , что в такие моменты он «как девочка», и это вызывает неприятие. И оно прорывается в бытовых «мелочах»: например, сын отказался кушать то, что мама предложила, и, не смотря на то, что женщина могла бы приготовить ребенку то, что он хотел, она резко ответила, что мама — не кухарка и не собирается целый день стоять за плитой. Потом ей самой стало неприятно вот от такой собственной реакции на ребёнка, тем более, что сын, конечно же, расстроился.
В ходе сессии мне показались очень интересными и показательными истоки родовых сценариев, на которых сформировалось вот такое материнское отношение к мальчику. Я имею ввиду какие-то представления женщины о сыне- «настоящем мужчине». Например, она описала один приятный ее сердцу случай: в магазине драгоценностей сын сказал, что когда вырастет, все вот это богатство он сам маме и подарит! 💎Вот этот сценарий вышел и в тенденциях: детская фигура всей душой рвется к маме и готова все отдать, а материнская фигура очень рада этому; в истоке этой тенденции — буквально душераздирающее расставание матери и маленького ребенка, которого у нее забирают в виду каких-то сложных и опасных обстоятельств. Как только мы закрываем исток этого нарушения согласно методике GSR, весь сценарий перестраивается: материнская фигура вовсе не радуется тому, что все внимание ребенка привлечено на нее, наоборот, она словно разворачивает ребенка вперед, в движение, в рост, в жизнь, и детская фигура, в свою очередь, душой рвется не к маме, а смотрит в свои собственные цели и в свои важности.
Еще один сценарий: материнская фигура смотрит на ребенка как на воина, на крепкого, сильного и стойкого мужчину, она хочет видеть сына именно таким, а детская фигура, в свою очередь, старается соответствовать. Исток этого родового сценария: скорбящая мать над телом своего погибшего с честью сына; не могло случиться иначе, сын выполнил свой долг, мать устойчива. Сценарий перестраивается так, что материнская фигура намного шире смотрит на то, как может проявлять себя ее ребенок, а детская фигура чувствует себя свободнее и начинает проявлять себя так, как ему хочется, а не так, как от нее ждут.
На примере этих двух тенденций можно заметить, что сами чувства мамы к сыну (1 — маме нравится, что ребенок хочет порадовать маму дорогим подарком или 2 — мама с удовлетворением видит в сыне будущего стойкого мужчину) не являются какими-то «плохими», более того, с социальной точки зрения они «правильные» и одобряемые обществом как «благодарность сына матери» и «мужественность».
Но, по факту, эти чувства основаны на глубоко трагических историях, случившихся в этом роду: мать и ребенок были разлучены, по-видимому, из-за набегов и войн. То есть «хорошие чувства» в базе имеют сложнейшую этимологию. И самое главное — их происхождение имеет настолько архаичную основу, далекую от современности, что не имеет ничего общего с текущей реальностью. И именно в этом смысле — эти чувства являются неадекватными, не соответствующими моменту здесь и сейчас.
В частности, в случае с драгоценностями: у мамы свой бизнес, по сути, она спокойно может приобрести себе любые дорогостоящие вещи, которые ее интересуют. А взрослеющий ребенок мог бы потратить свои заработанные деньги на свой рост и развитие, а не на покупку маме чего бы то ни было… А в случае с «настоящим мужчиной-воином» мама, в попытке воспитать в мальчике эту самую «мужественность», рискует не заметить более тонкие особенности психики своего ребенка, главные таланты которого, возможно, лежат в совершенно иной, «невоинственной» сфере…
И вот этот довольно травматичный фокус формирования «хороших» чувств, зачастую, не находится в сфере внимания различных психологических практик. Но методика GSR работает и с этими процессами.
После сессии GSR на следующий день женщина дала обратную связь, что с удовольствием наготовила разных блюд для своих сыновей и от души их накормила, без ощущения вынужденности со свой стороны. Ушло напряжение и раздражение, в семье восстановился баланс и спокойная атмосфера. Вот такое заметное улучшение ситуации в моменте очевидно сразу после GSR-сессии. Но это далеко не все результаты такой работы с отношением женщины к своему сыну через родовые сценарии.
В перспективе это дает возможность маме совершенно иначе формировать будущее своего ребенка: воспитывать, не для того, чтобы ребенок готовился к выживанию в сложных условиях воины и противостояний, а для того, чтобы маленький человек жил, радовался, раскрывал какие-то свои способности и таланты, без опасений не соответствовать каким-то социальным представлениям и ожиданиям и — в итоге — жил свою жизнь и ощущал себя полноценным, реализованным и счастливым человеком…
И вот такая глубокая ценность сессии GSR, в большинстве случаев, остается «за кадром», просто потому что для разворачивания этого результата в реальности понадобятся годы…
